В плацкарте

Намедни к нам в редакцию резко и неожиданно залетело письмо от человека, представившегося загадочными инициалами А. П. и попросившего об одной бесплатной услуге; честно признаться, мы не нашлись, на каком из трех детородных органов повращать текстовые абзацы незнакомца, и поэтому решили выполнить его большую, огромную просьбу в негласной и анонимной публикации на авторитетном коллективном блоге.

* * *

«Меня зовут простым русским именем, мне принадлежит простая русская фамилия, и, прежде всего, вам надо знать, что я терпеть не могу ездить на поездах. К сожалению, иногда — раз в год или два — случается так, что другого выбора попросту нет, и приходится пользоваться услугами ребрендированных железных дорог России, причем, как правило, плацкарт-вагеном — не из скупости вовсе, а только потому, что моя интеллигентская задница особо не изнежена комфортом и не переносит замкнутого СВ-пространства. В плацкарте я готов убивать всех окружающих, но каким-то чудом сдерживаю порывы жестокости продвинутой техникой сублимации в твиттер.

Вот, например, Краснодар — Москва. Конец сентября. Верхняя полка. Подо мной, вернее, на полке, что под моей, едет тетка, сама весом в центнер, и это как минимум (короче, типичная русская баба: живот, щеки, второй подбородок, увесистая грудь — все как полагается). Села буквально четверть часа назад и — оп! — сразу за туго набитую handmade-сумку. Сумка эта — писк последней моды — полна всяческой снеди в свертках, кулечках, пакетиках. Недолго думая, румяная подбородистая красавица с ловкостью и быстротой оголодавшей белки вынимает эти свертки, кулечки, пакетики на стол и разворачивает их с неподдельным интересом.

Я недоумеваю, берусь за прессу, стараюсь отвлечься новостями, но невероятно противный запах вареной курицы, каких-то сраных бутербродиков, жареных пельменей и размякших кусков сыра, не дает прочитать больше двух строчек подряд; кажется, еще чуть-чуть, и у меня приключится асфиксия. Бегу по направлению в тамбур прямо с газетой и открытым твиттер-клиентом, затем назад, кидаю газету на стол, и снова прочь. В тамбуре сделал несколько затяжек, самым честным образом ответил на вопрос «What’s happening?» и, глубоко вздохнув, направился на обход вагона. Тут — детский плач и взрослый хохот, там — громкие разговоры и чавканье. Радио, газета «Жизнь», голые пятки. Пиздец, одним словом. Ну, то есть классика.

Наконец, возвращаюсь на законное место и вижу, что на моей газете сложена горстка куриных костей и еще какие-то объедки. Не сказав ни слова, влезаю наверх и скорее пишу в твиттер. Не будь я такой скромный и не знай о продвинутой технике сублимации, тетку наверняка бы хватил апоплексический удар — естественно, от моей мести за всю российскую прессу. Теперь тетка заказала кипяток, достала кроссворд (тот самый — для тех, кому за 50) и принялась громко икать. Опять недоумеваю, пишу в твиттер.

На второй нижней полке, с теткой по соседству едет старик-инвалид. У него нет ноги. Он, вроде, приличный, но беспокойный. То одно нужно, то другое. И как многие немощные, он не то стесняется, не то из гордости, не то напоказ, но все делает сам и никого не просит помочь. Получается у него все долго, шумно и неповоротливо, и по прошествии десяти минут становится неловко наблюдать, как он корячится, кряхтит, багровеет от натуги. Похоже, еще и немой.

Третий тип, что наверху рядом со мной, — явный неадекват и, вообще, накушался грибов прямо в поезде. Старику он заявил, что спать не хочется, а поднимать жопу так просто — это гон и издевательство над самим собой. Короче, расположился рядом с дедом. Инвалид, сразу видно, сама скромность (и, точно, немой) — хотел бы, наконец, прилечь, вытянуть ногу (или то, что от нее осталось), да неловко. Сидят там втроем, молчат, жрут и опять молчат, до парня начинает доходить псилоцибин, и он пускается в рассуждения о бренности бытия; я, поглядывая одним глазом с высоты, пишу в твиттер. В самом деле, смахивает на дешевое фрик-шоу — без расписанных ролей, сценария и режиссера.

Не знаю, почему, но все добрались до столицы живыми или, лучше сказать, целыми. Хватило, признаюсь, на многие годы вперед. Набросал немного слов, и, во-первых, сразу полегчало, а, во-вторых, нашла невъебенная гордость, ведь ни у одной страны в мире нет такой чудесной достопримечательности с волшебной аурой общепита и сортира на колесах ребрендированного РЖД.

Приходите в твиттер, сублимируйте, и, конечно, любите друг друга».