Твердый отпечаток

Но что ей до меня? Она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках.

Старая, как мир, история, да? Есть вещи настолько очевидные, что когда сталкиваешься с иным их пониманием, испытываешь недоумение. Стереотипное недоумение. Действительно, одно и то же для одного является предрассудком, пережитком прошлого и вредным штампом, а для другого — ценностями, традициями и устоями.

[логичный вопрос: почему?]

Во-первых, у человека есть желание упорядочить жизнь. Ну, мол, бодрее живется, когда чувствуешь, что делаешь «плюсовый колл» и знаешь, чего ждать от людей, животных и органов власти. Абстрактное мышление, как-никак. И иногда просто блевотное стремление обобщить, упорядочить и классифицировать. Конечно же, полезно представлять лес как единое целое, а не как совокупность деревьев и тем самым отличать его от не-леса, не впадая в софистику и выяснение предельного количества деревьев, после которого местность можно считать лесной. Или вот совершенно естественное желание видеть замужних женщин с меткой на лбу, чтоб не тратить зря время и не терять лишние зубы.

Просто для общей картины мира да для приятного разговора за ужином полезно знать и быть уверенным в том, что англичане едят одну овсянку, а китайцы — по горсти риса в день (или то северные корейцы?). Это так называемые стереотипы шахматной доски (либо черный, либо белый), представление о том, что «все они одинаковые». Расшатывание устоев чревато беспокойством и нестабильностью как для отдельных людей, так и для целых народов и держав. Одинаково думаем — легче управлять.

И вот тут наступает во-вторых или защитные механизмы против разрушения стереотипов. Человеку,  если дело не касается его лично, до самой глотки безразлично, что думают остальные. Так вот, мыслящие и поступающие иначе представляются угрозой. Безобразие: сегодня он играет джаз, а завтра (да-да, уже завтра, нет времени на размышления) Родину продаст. Нужно встать грудью на защиту против общего врага. А в плохие да темные времена призывы защищать устои звучат даже чаще. Когда жрать нечего, самое время повоевать за то, как креститься — двумя или тремя перстами. Можно и не воевать, и костров не жечь; есть еще общественное презрение и общественное одобрение, книги и фильмы, семья и школа. Государство заинтересовано в стереотипах. Борцы со стереотипами заинтересованы в борьбе.

Наконец, дошли до в-третьих, а именно, волшебного превращения революционеров в консерваторов. Завоевания предков окаменели, и они застыли в них, словно мухи в янтаре. И все по новой.

Самое главное, что Дед Мороз жив. Вернее, он как тот кот Шредингера, существует и не существует одновременно. Живет себе отдельной жизнью и опровергается каждым поколением. Но как-то никто не торопится его закапывать в одну братскую могилу с добрыми рыцарями и прекрасными принцессами. Или общеизвестные истины: «мы изобрели электрическую лампочку», «наши просторы — наше богатство» и «наши героически выиграли войну». Куда их отнести? Дело в том, что сказка, память и любовь тоже склонны приукрашивать и обобщать. И как любые стереотипные представления, они не выдерживают критического разбора… которому и не должны подвергаться. Во всяком случае, извне.